ЛЯХУ: Чем свободнее Молдова становилась от влияния Москвы, тем легче Кремль признавал режим Тирасполя
Интервью с Ионом Ляху, бывшим членом Объединенной Контрольной Комиссии
Почему остались нереализованными положения в Киеве от 1999 года и положения в ходе саммита ОБСЕ в Стамбуле в 1999 году?
Россия всегда проводила в отношении Молдовы двойственную политику, плюс к тому, фактор личностей. Годы, о которых мы говорим, отмечены в России намерениями стать демократическим формированием, европейским. 20 марта 1998 года в Одессе было подписано Соглашение, которое предусматривало ликвидацию постов миротворческих сил. От России подписывал это Соглашение тогдашний премьер-министр Виктор Черномырдин. Но, в итоге, ничего не было сделано. Россия вступила в период, когда была консолидирована идея восстановления статуса сверхдержавы, что уже противоречило положениям этих соглашений. Соглашения были подписаны, но их не выполнили.
Почему не были выполнены пункты, предсмотренные в законе № 173 (закон, принятый Ворониным в 2005 году) относительно основных положений об особом правовом статусе населенных пунктов на левом берегу Днестра?
Относительно применения этого закона шло много разговором. Я лично квалифицирую этот закон, как «Воспоминания о будущем». Закон был принят в 2005 году, после несостоявшейя совместной молдавско-приднестровской комиссии и после «Меморандума Козака». Очевидно, что в таких условиях любая попытка решить проблему была обречена на провал. Относительно всего комплекса мер, рассматриваемых как «приднестровское урегулирование», у россиян есть своя трактовка, которую они применяют постоянно: решения принимаем Кишинёв и Тирасполь, Москва лишь способствует их применению.
Такой лживый ход привёл к тому, что в 2005 году Тирасполь не смог принять особый статус, который ему предлагался Молдовой посредством закона №173. Интересы Москвы не позволили Тирасполю принять закон, который не противоречил бы Конституции Республики Молдова.
Чем более очевидным становился факт того, что Республика Молдова благодаря западным партнерам стала свободнее от влияния Москвы, тем больше Кремль заявлял о своей поддержке тираспольского режима.
Наиболее эффективным действием, к которому могла прибегнуть тогда Москва – было приостановление эвакуации и уничтожения оружия и припасов, находящихся в складах Приднестровья. Именно складах, так как речь идёт не только о том, что в Колбасне. Россия демонстративно отказалась от выполнения программы ОБСЕ, касающейся эвакуации припасов и оружия. Как следствие, фонд организовнный ОБСЕ был ликвидирован, а детонационная камера “Донована” была выслана обратно владельцу. Теперь это оружие широко используется российскими войсками, расположенными в Приднестровье и милитаризованными силами самого режима.
Благодаря этим резервам, вышеуказанные структуры регулярно проводят стрельбу по мишеням из всех типов оружий, в том числе, из тех, что установлены на танках. Это шик, который себе не может позволить Национальная Армия Республики Молдова.
Что происходит сейчас? Россия ведь согласилась на эвакуацию и уничтожение боеприпасов в Колбасне…
В настоящее время мы являемся свидетелями очередной попытки Москвы достичь своих целей с помощью высшего руководства Молдовы. В планах России – дать региону статус “сильной автономии”. Под мотивом уничтожения устаревших припасов, Кремль захочет увеличить численность своих военных в Приднестровье. Более того, отношения между Тирасполем и Кишинёвом будут строиться под присмотром Москвы таким образом, чтобы Тирасполь диктовал внешнюю политику Кишинёву.
Что касается идей некоторых экспертов, согласно которым Москва могла бы согласиться на урегулирование приднестровского конфликта в обмен на ослабление экономических санкций и, возможно, возвращение в состав “большой восьмёрки”, то это не совсем так. Кремль во главе с Путиным стремится заполучить неограниченное господство, в то время как европейские государства соблюдают и уважают современные нормы и права человека.
Актуальные новости:
LEAHU: ”Dacă va fi semnat un acord militar între Republica Moldova și Federația Rusă, vor fi anulate toate înțelegerile pe care le avem cu NATO și UE”
